Анна Капушенко, главная редакторка «Клоопа», занимается журналистикой более 10 лет.

По словам Анны, сейчас повестка, связанная с гендерным равенством ушла на дальний план, потому что идет массированная атака на медиа.

«Обсуждаются несколько законопроектов, всё, что сейчас медийщики делают — это защита самих себя. На это очень много ресурсов уходит, поэтому сложно рефлексировать на тему гендерного равенства, когда ты стоишь перед угрозой возможной потери целого СМИ.

Если бы у нас оставались условия, свобода слова, и мы могли бы делать всё, что хотим, в рамках законодательства, мы бы не тратили столько времени и усилий на то, чтобы защититься и обезопасить себя, то в вопросе продвижения гендерного равенства было бы больше прогресса. Мы уже два

года находимся в режиме страха за свои жизни, за свою безопасность, боимся того, что нас могут посадить в любой момент, того, что наши медиа могут закрыться и мы можем потерять работу.

Поэтому нет смысла ругаться на нас из—за того, что мы недостаточно сделали для усиления гендерного равенства в стране. Когда медиа находится в таком режиме выживания, их вопросы продвижения прав женщин интересует в меньшей степени — потому что главная задача — выжить», — говорит Анна.

Главная редакторка «Клоопа» поделилась своим опытом создания материалов о гендерным насилии и рассказала о том, как системные исследования в этой сфере сформировали требования к таким публикациям во всей редакции.

Анна начала свои исследования о насилии в отношении женщин с личной истории — ее сестра пострадала от семейного насилия. Пострадавшей

сестре не удалось привлечь к ответственности мужа, который ее избил.

«Я начала всё это исследовать системно и стало понятно, что в Кыргызстане всё с ног на голову перевёрнуто. Женщины не могут вообще найти справедливость, когда сталкиваются с такими серьезными проблемами. Это начинается с того, что обращение в милицию не помогает и заканчивается тем, что суды выносят агрессорам мягкие приговоры», — рассказывает Капушенко.

В результате Анна Капушенко написала несколько статей, основанных на данных, которые доказывали, что гендерное насилие — это системная проблема. Одна из статей рассказывает о том, что семейных насильников очень сложно привлечь к ответственности, а исследование о фемициде доказывает, что женщин в Кыргызстане убивают именно семейные агрессоры, чувствующие свою безнаказанность.

«Если бы у нас была хорошая профилактика семейного насилия, агрессоров бы сажали, еще какие—то меры превентивные применялись, убийств женщин было бы намного меньше. У нас сейчас в год где—то 20 убийств женщин из—за семейного насилия, и то 20 — это то, что попадает в публикации медиа. Там еще надо разбираться с тем, как следствие квалифицирует преступление», — объясняет Анна.

По словам Анны, есть и другая сторона семейного насилия — убийство агрессоров в результате самообороны. Только и здесь система снова не на стороне женщин.

«Мы пришли к тому, что женщины чаще всего убивают мужчин защищаясь, пытаясь выжить. Но, конечно же, следствие не квалифицирует это как самооборону. Вообще статья по самообороне почти не применяется и женщин сажают за убийство», — добавляет главная редакторка «Клоопа».

Учитывая, что проблема системная, а в коллективе «Клоопа» так много сотрудниц с фемоптикой, Анна Капушенко и ее команда стали подходить к освещению проблемы тоже системно.

«Стратегия “Клоопа” по освещению гендерного насилия заключается в нескольких аспектах. Мы обязательно отслеживаем сами кейсы. Это очень сложный процесс, потому что не у всех есть мощная фемоптика и иногда мы совершаем ошибки. Но мы стараемся не использовать нарративы с виктимблеймингом. Мы стараемся сделать так, чтобы не было ощущения после статьи, что агрессор ни в чём не виноват, а виновата пострадавшая. Мы, конечно же, следим за законодательством, что там меняется. Мы отслеживаем, что говорят правозащитники по этой теме.

Мы отслеживаем заявления властей на эту тему. Мы часто встречаемся сейчас с тем, что власти пытаются отрицать проблему насилия или пытаются переложить ответственность на всех, кроме правоохранительных органов. Мы, конечно же, тоже обращаем на это внимание и пишем, что это не окей.

Обязательно отслеживаем заявления ролевых моделей, например, тех, у кого много подписчиков. Если люди, за которыми идут массы, пытаются нормализовать насилие — мы объясняем, что так не должно быть. Исследования, истории мы делаем постоянно, обязательно переупаковываем их для соцсетей в видео, карточки», — говорит она.

По словам, Анны, все наработки «Клоопа» сейчас позволяют показывать происходящее не в таком травмирующем контексте, как было раньше, но пока все это далеко от идеала.

«К тем историям, которые мы делали три—четыре года назад, мы заказывали иллюстрации, которые уже не проходят нашу нынешнюю гендерную оптику. Иллюстрации в основном такие, что женщина вся побитая, над ней возвышается мужчина. Такой классический штамп, который часто используют и другие медийщики. Мы понимаем, что сейчас это уже должно быть не актуально, потому что это просто закрепляет образ жертвы.

Мы хотим переломить этот момент и показывать женщин не пострадавшими, а выжившими. Мы уже не хотим работать по старым клише — показывать женщину как бедную и несчастную. Это совершенно другой нарратив — показывать их силу, показывать, что, несмотря на то, сколько сложностей было, они выжили, они нашли способ вырваться из этих адских “объятий” агрессора. Это уже гендерно—трансформационный подход.

Мы пытаемся сейчас в эту сторону работать, но там тоже есть свои сложности. Пока что во всем мире не придумали, как переломить ситуацию, странно было бы, если бы это в Кыргызстане сразу за пять секунд придумали. Но, по крайней мере, мы в этом направлении сейчас размышляем», — объясняет Анна.

Трудности подстерегают не только при производстве гендерно— чувствительного контента, но и при при его распространении. Редакция очень часто сталкивается с хейтом в соцсетях, когда поднимает табуированные темы.

«Хейт по поводу феминитивов, вопрос сексуального воспитания, месячных, например, до сих пор табуированная тема. Когда мы выпустили короткий ролик о месяных, было много комментариев о том, что не надо говорить на эту тему в интернете. Вопрос — а где об этом говорить тогда? На улицах, под забором что ли?

Когда мы встречаем очень много хейта, для нас это значит, что тема очень важная, её нужно ещё больше освещать. Значит, внутри сообщества есть какая—то проблема и раз это так сильно затрагивает, так сильно возмущает, это как раз и показатель того, что надо про это больше говорить», — говорит Анна.

По мнению Капушенко, некоторая ответственность за профилактику насилия лежит именно на журналистах, поэтому они должны ответственно подходить к распространению чувствительной информации. Капушенко считает, что пока кыргызские журналисты продолжают нормализовывать насилие в своих материалах за счет виктимблейминга, продолжают романтизировать насилие.

«Когда мы говорим про истории, связанные с насилием, у многих медиа есть то, что они вытаскивают в заголовок шок—контент, например “Не хотела готовить обед. Мужчина нанёс жене 15 ножевых ранений и убил”. Этот заголовок, который нам кажется адским и у нас в голове не укладывается, многие считывают, как: “Ну она же обед не приготовила,

значит, её можно было убить”.

Нам было очень сложно переформатировать своё мышление, потому что часто ты неосознанно некоторые вещи делаешь. Эти заголовки, то, как написана новость сильно влияет на процесс нормализации насилия. Когда медийщики пишут в заголовке, что агрессор “побил ее из—за ревности” — это романтизация насилия».

С точки зрения Анны, нормализация насилия это часть длинной цепочки, которая мешает женщинам вырваться из лап агрессора, а насильникам продолжать избиения.

«У всех журналистов возникают проблемы с эмпатией. Из—за того, что журналисты постоянно сталкиваются с такими сложными историями о насилии, убийствах и так далее, срабатывает механизм самозащиты и люди становятся циничными. Они воспринимают это, как что—то, что нужно выставить на сайт. Как это повлияет на конкретного человека или как это в целом повлияет на ситуацию в стране? Уже мало кто задумывается об этом. Это чисто такая профдеформационная вещь. Надо как—то это ломать, с этим надо как—то бороться.

Существует и внутренняя мизогиния — очень сложная штука, которую тяжело осознать и переформатировать свое мышление», —

Однако Анна подчеркивает, что от СМИ зависит не все — медийщики не всегда могут повлиять на ситуацию в стране. Чтобы что—то изменилось на системном уровне нужно чтобы в вопросы гендерного равенства вовлекались лица, принимающие решения.

«Пока в политике и правительстве будут только мужчины, никакого вовлечения я от них не ожидаю. Как только поменялась власть, стало очевидно, что женщин никто в политике не ждет. Их оттуда фактически стали выгонять. Вопрос решения системных проблем не относится только к медиа, СМИ могут только кричать о проблеме. Эти вопросы должны подниматься выше.

Сейчас власти говорят про духовное образование, если мы выстраиваем идеологию, то тема прав женщин должна быть полностью в это встроена. Но она, к сожалению, не встроена. Это должно, например, касаться равной оплаты труда. Если в законах это будет прописано и за это будет нести ответственность работодатель, я думаю, что ситуация улучшится через несколько лет. Есть вещи, над которыми нужно работать более системно, а не так, что по всей стране только несколько медиа эту повестку несут.

Мы не говорим о том, что мы всё, ручки складываем и не будем работать. Но мы говорим о том, что, к сожалению, очень много ответственности на лицах, которые принимают решения, и им в эту игру надо вовлекаться», — говорит Анна.

Возвращаясь к гендерно—чувствительным стандартам журналистики, Анна обратила внимание на то, что журналисты должны обучаться этому постоянно.

«Происходит очень много всего в мире, мир меняется, некоторые страны вносят новые законы и журналисты тоже улучшают свою работу в других медиа. Нужно смотреть на практики других медиа, читать исследования, понимать, что к чему, то есть постоянно совершенствоваться. Только тогда это все будет развиваться. Это вообще в любой сфере так — постоянное образование», — говорит главная редакторка «Клоопа».

Сложность, с которой сталкивается редакция, — системное обучение сотрудников корректному освещению чувствительных тем.

«Коллектив — это живой организм, он всё время меняется, кто-то уходит, кто-то приходит, и не всегда приходят люди с фемоптикой. Постоянные разговоры об этом, обсуждения, конечно помогают, но не всегда», — рассказывает Анна.

Она подчеркнула, что стандарты гендерно-чувствительной журналистики должны быть прописаны в редакционной политике издания.

«Это про этику, это всё туда надо вставить и постоянно говорить журналистам, что есть такой свод правил, которому надо следовать. Про это нужно постоянно говорить внутри редакции. В целом, у журналистов часто возникают проблемы с этикой.

У нас есть комиссия по жалобам на СМИ, но пока этот институт не имеет серьезного влияния на журналистов. Это плохо, потому что какой—то институт обсуждения и рефлексии у медийщиков должен быть», — сказала она.

История подготовлена в рамках исследования « Гендерные аспекты деятельности СМИ в Кыргызской Республике: вызовы и рекомендации» проекта «InKoom– Содействие развитию справедливого и инклюзивного общества в Кыргызстане». Проект реализуется ОО «Агентство социальных технологий» при финансовой поддержке Европейского Союза (https://sta.kg/incoom/).